Леонид Грач
Коммунисты России ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ

Что лучше – университетский диплом или аттестат сварщика?

Поделится:
14:59 02 Сентября 2021 г. 257

Про все хорошее у нас говорят «первый класс». 
1 сентября начинается учебный год в школах, колледжах, вузах. Пандемия и изнурительный удаленный режим затмили прочие проблемы образования, и мы не замечаем глобальных сдвигов в судьбоносной для общества и каждого ученика области. В этом году прием в средние специальные заведения, которые чаще всего называют колледжами, превысил прием в высшие учебные заведения, которые сплошь стали университетами.
Высшее образование долго оставалось одним из главных приоритетов в системе советских ценностей. Родители наизнанку выворачивались, чтобы любимое чадо получило вузовский дип-
лом, что в эпоху СССР превратило эту сферу в одну из самых коррупциоемких. Стремление учиться любой ценой являлось следствием ограниченного горизонта возможностей для энергичных людей. 
В постсоветские времена массовое обнищание и чудовищное социальное расслоение поддерживали статус высшего образования как надежного социального лифта. В возрастной группе 24-35 лет высшее образование имеет почти две трети молодых людей, что намного превосходит потребности трудового рынка. Что же переломилось в системе наших ценностей, если молодежь забыла о традициях и двинула в фабрично-заводские училища?
Восемь лет из России не уходит экономический кризис, доходы населения, вопреки победным рапортам о макро- экономических викториях, снижаются. Высшее образование непосильным бременем ложится на семейный бюджет, а перспективы даже с дипломом получить достойную работу в условиях упадка становятся все более сомнительными. В итоге молодые люди стремятся как можно скорее войти в реальный сектор экономики, где могут ковать свое будущее собственными руками. Ничего вернее, чем техникум и ПТУ, как бы их сегодня ни называли, не придумано.
В 1930-х годах скульптор Мухина придумала композицию «Рабочий и колхозница», которая освящала их чудесный симбиоз и указывала путь в светлое будущее. В XXI веке этот союз выглядит нелепо, и если бы, к примеру, у Зураба Церетели сохранилась творческая энергия, стоило бы соорудить монумент «Рабочий и инженер». Сегодня прогресс в значительной мере зависит от соединения двух этих талантов, причем грань между ними стирается и выглядит условной.
 Когда-то Хрущев говорил: «Его величество рабочий класс». Символично, что это было в ту эпоху, когда ставилась задача «догнать и перегнать» Америку, которую наш лидер обещал похоронить и пугал ракетами, сходящими с конвейера, словно сосиски. Кстати, в Америке многие верили в страшный прогноз. Нобелевский лауреат Пол Самуэльсон предрекал Советскому Союзу экономическую победу. В СССР промышленность росла, не ведая кризисов и безработицы. Требования к пролетариату были жесткие, но и социальные гарантии были высокие. И была рабочая    аристократия – это факт. Вспомните, кого принял за властного эмира Хоттабыч в советском санатории? Рабочего в исполнении Ефима Копеляна, который изображал   нефтяника   из   Азербайджана.
Для анализа важно, что в эпоху амбициозных задач не шибко образованный, но наделенный сметкой лидер особо выделял именно рабочий класс, который и на конвейере вкалывал, и атомные ледоколы строил, и в космос героев провожал. Бестолковые реформы и массовое закрытие уникальных предприятий превратили рабочих с золотыми руками в «челноков», охранников и менеджеров по парковке.
Развал промышленности эхом отра- зился и на системе профессионального образования: за десять лет объем финансирования ПТУ снизился в восемь раз с 56 до 7 миллиардов рублей. В итоге 40% российского трудового рынка составляют работники торговли и водители, что на треть превышает аналогичный уровень в странах со схожей структурой экономики. Но если в стране мало людей, которые делают что-то полезное своими руками, то из чего будет расти общее благосостояние? На одних спекуляциях и перевозках не поднимешься. Нехватка рабочих рук – одно из главных препятствий роста экономики. На столичном рынке труда на одну рабочую вакансию приходится полтора резюме. А ведь Москва – это столица высоких технологий. Для сравнения: у юристов соотношение один к семи, а у шоу-экспертов – один к девяти.
Характерно, что в политику теперь рабочих не пускают. Словно в отместку за диктатуру пролетариата, к которой сам пролетариат отношения не имел. Кажется, последним рабочим депутатом был Василий Шандыбин, не худший персонаж в парламентском здании на Охотном ряду, где «кухаркиных детей» теперь не встретишь, сплошь элитное потомство. В первых созывах Госдумы без всяких квот неизменно было около десяти рабочих. Да и при царе в нашей Думе были рабочие. А сейчас – дверь им прикрыта.
Кстати, что это за эпитет, вертевшийся на языке у вождя пролетарской революции, когда он говорил о кухарке, которая управляет государством? В 1887 году при Александре III был принят закон, который называли «законом о кухаркиных детях». Этот закон дал толчок развитию инженерного дела, хотя критики режима называли его реакционным, поскольку он затруднил выходцам из нижних сословий доступ в гимназии. Прогрессивное значение закона состояло в открытии большого количества реальных и промышленных училищ.
В итоге в России быстро сформировалась инженерная элита, которая не уступала Германии и Америке. Великие инженеры Зворыкин и Тимошенко окончили реальное училище. Первый советский нарком промышленности Красин, знаменитый Сикорский тоже прошли через училище. В начале 20 века в России за десять лет было открыто больше технических институтов, школ, училищ, чем за всю предшествовавшую историю.
Несколько лет назад главный идеолог и серый кардинал Владислав Сурков носился с идеей создать культ в России инженера, что приведет к прогрессу страны. В те годы также инноград «Сколково» построили, который призван был стать точкой роста. Дело не выгорело, прогресса не видно. Одного культа и одной точки мало. России нужна лихая тройка – рабочий-инженер-инноватор, а всем троим – спрос на таланты и реальный курс на модернизацию и прогресс.
А пока мы видим аварии космических кораблей, которые происходят из-за нелепых оплошностей монтажников. Сто лет назад, когда Чехов писал об угрозе крушения поезда из-за отвинченной гайки, всем было смешно, потому что это выглядело нелепо. Теперь мы к подобному привыкаем…

Сергей Лесков,
publizist.ru, 
27.08.2021

Архив