Про Сталина писать легко. Каж- дому есть что сказать об «отце народов».
Человек, рожденный в позапрошлом веке, до сих пор вызывает такую бурю эмоций у своих соотечественников, что кажется бессмертным. Или вечным.
Чтобы понять, с кем мы имеем дело, говоря о Сталине, достаточно просто задать себе вопрос: кто из наших современников вызывает к себе подобной силы преклонение или столь же лютую ненависть?
Никто. Даже близко никто.
Вот это и определяет ту меру, с которой имеет смысл подходить к фигуре Сталина.
Все его политические наследники оказались пигмеями, до конца жизни вздрагивавшими от воспоминаний о нем. Но кроме страха им все равно день за днем приходилось соизмерять масштаб задач и работы, которая выпала на их судьбу, с просто гигантским сталинским наследием.
Бесконечное оплёвывание Сталина последние 30 лет выглядит жалко и стыдно. Поколение, которое профукало целую страну, промотало вторую экономику мира, собранную по копейке потом и страшной кровью нескольких поколений предков, не имеет никакого права ни осуждать, ни даже высказывать своего мнения про Сталина. Человека, который смог обуздать разрушительный ураган под названием «русская революция» и обратить его чудовищную силу на великое созидание.
Мы в 1991 году могли только смот- реть, как распадается на части наша Родина и ее терзают орды варваров. А Сталин смог собрать историческую Россию после Великой Катастрофы, которую не пережили еще три европейские империи.
Чтобы иметь право судить Сталина и его соратников, которыми себя считали десятки миллионов людей, нужно совершить в жизни хоть что-то стоящее, что может считаться следом, оставленным в истории. У меня, например, такого права нет. А у кого есть?
Китайцы и здесь оказались мудрее нас. Они не стали сводить счеты с прошлым и мстить мертвому Мао Дзедуну. Напротив, он естественным образом вошел в их пантеон величайших национальных героев и занял там свое достойное место, а китайцы спокойно продолжили обустраивать свою страну.
А мы выбросили Сталина из мавзолея и вот уже 66 лет пытаемся без наркоза ампутировать кусок собственной истории, время от времени теряя рассудок от боли.
Сталин же не побоялся в 1941 году соединить историческую ткань России, вернув ей память о славной имперской истории и ее величайших героях, хотя для этого ему пришлось пересмотреть опыт всей своей жизни, все свои убеждения. Великий человек не побоялся изменить себя.
Пока мы будем продолжать попытки собрать пазл русской истории и русской судьбы, трусливо вынимая из него огромную часть под названием «Сталин», ничего в нашей судьбе не сложится.
Сергей Мардан