Оговорюсь сразу: очень трудно писать о человеке, всю жизнь бывшем далеко – и в то же время рядом, о советском гражданине, более четверти века прослужившем Родине за её границами, о родственнике, которым гордятся все – и в семьях потомков, и среди друзей.
Валериан Васильевич Владыченко (1910 – 1999 гг.) родился в Вилюйске (Якутия) в семье потомственных педагогов. Дед, Пётр Васильевич Владыченко, одессит, отбывал там несколькими годами ранее ссылку – был одним из организаторов Южнорусского Союза рабочих. Второй дед, Валериан Николаевич Трегубов, уроженец и житель Феодосии, – художник, преподавал в учебных заведениях города черчение, рисование и чистописание. Отец, Василий Петрович, как сын педагога, имел право на казённокоштное, т.е. бесплатное высшее образование, окончил Феодосийский пединститут и был направлен в Вилюйск. Через год вернулся, на следующий день обвенчался с Зинаидой Валериановной Трегубовой, и в полдень они отправились в Сибирь. Дорога в один конец занимала два месяца, так как за Уралом не было железной дороги, а почтовые кареты могли пересечь реки только по замерзшему льду.
Школа, организованная Василием Петровичем, представляла собой длинное одноэтажное здание с входами по фасаду и по торцам, где располагались квартиры для учителей. Ещё одна учительница была дочь земского врача. Занятия проходили по принципу малокомплектной школы: к каждой группе учеников в одной классной комнате подходил учитель, вполголоса объяснял новый материал и давал письменные задания, затем переходил к другой.
В программу обучения входили: математика, русский и французский языки, рисование. Освещение – керосиновая лампа, подвешенная к потолку, – преподавать черчение было невозможно. Среди учеников было по 2 – 3 русских, остальные – дети якутских охотников, которым приходилось довольствоваться знаниями на уровне начальной школы – родители то ли считали это достаточным, то ли просто не хотели платить (самая ходовая валюта – песцовые шкурки).
Через пару лет его перевели в Якутск, куда семья переехали уже втроём, с сыном Валерианом. По окончании пятилетней отработки они получили разрешение на возвращение в Одесскую губернию, в торговое село Олешки (советское название Цюрупинск).
В Олешках впервые проявился самостоятельный характер Валериана: подговорив нескольких сверстников, мальчишек 8 – 9 лет, отправились пешком в сторону Одессы, намереваясь сесть на пароход и ехать защищать американских индейцев. Хорошо, что ребят встретил кто-то из соседей и вернул родителям! Сам он, уже будучи взрослым, говорил, что с того момента считает себя воином, а тогда пришлось понести «страшное» наказание: ни шагу от матери и сестрёнки, но зато были книги, особенно у деда в Одессе.
Первая мировая война вынудила всю семью перебраться в Одессу, там их застала эпидемия тифа. У Петра Васильевича умерли почти все, он сам в тот момент находился в доме отдыха для политкаторжан, и Валериан побежал туда к деду, сообщил о несчастье. Покидать дом отдыха не разрешалось – карантин, дед перелез через забор и отвел внука в детский дом, сказав, что тот остался сиротой. Детдом вскоре перевели в Харьков, Валериан окончил там ФЗО, работал на заводе слесарем-инструментальщиком и лишь тогда смог найти мать и сестру. Когда подошел призыв в Красную Армию, он вписал их в анкету, поступил в Севастополе в училище береговой обороны, где заинтересовался всерьез военным делом.
Юноша скучал на уроках немецкого языка и развлекался тем, что отвечал преподавательнице каждый раз на другом, известном с детства, диалекте немецкого. Его он усвоил ещё в Олешках от соседских ребят из семей немецких колонистов, происходивших из различных местностей Германии и Австрии. Преподавательница сначала ставила ему «2», потом где-то в уголках плакала, и, в конце концов, не выдержала и пожаловалась начальнику училища, что Владыченко поддразнивает её тем, что она не отличает баварский диалект от берлинского. Тот незамедлительно вызвал «нерадивого» ученика «на ковёр» и неожиданно для себя обнаружил парня, по уровню знаний превосходившего учительницу. В ответ на замечания начальника курсант сказал, что он не хочет забывать известные ему диалекты, так как они могут пригодиться и в службе, и в жизни. Итогом той беседы стало разрешение пользоваться всеми книгами на немецком языке, имевшимися в библиотеке училища. По окончании обучения – неожиданный вызов в Москву – в первый день прибытия на Михайловскую батарею.
К этому времени Валериан Васильевич с разрешения начальника училища был уже женат, и каким же было удивление жены молодого лейтенанта, когда в первый же день службы он пришел домой с билетами на московский поезд. Впрочем, долгие сборы не требовались – имуществом обзавестись молодожёны не успели, – были только одежда и книги.
Дальнейшая жизнь показала, что Любовь Фёдоровна, урожденная Демидова из Горького, стала достойной женой офицера: весёлая, жизнерадостная, всегда внимательная к окружающим, не имевшая обыкновения на что-либо жаловаться, – лучше ему было и не найти. В Москве театры и магазины ей пришлось осваивать самой, так как муж возвращался с занятий на спецкурсах очень поздно. Через полгода он огорошил её следующей новостью: едем в Германию, ничего лишнего с собой не брать. Это было в 1935 году, о его службе, или как он был обязан теперь говорить – о работе,– известно очень мало, но зато сохранилась фотография, сделанная в 1939 году на заводе Крупа, где он бывал в качестве торгового представителя СССР. На этом снимке мой дядя оказался единственным, кто носил очки, остальные, судя по выправке, кадровые военные, – костюмы сидят несколько для них непривычно, мешковато.
До начала Великой Отечественной войны Валериан Васильевич всего один раз приезжал в отпуск к Демидовым в Горький, говорил, что дети маленькие (было уже двое сыновей), и что им лучше пока что резко не менять климат. С первых же дней войны В.В. Владыченко с супругой в порядке обмена дипломатическими миссиями вернулись в Советский Союз. Начался самый сложный и героический период его жизни.
До февраля 1944 года о нём ничего не было известно. Единственное утешение, что жена получала деньги по офицерскому аттестату, – значит, жив. А в феврале его мать и сестра получили письмо, в котором он жаловался, что врачи не отпускают его на фронт из-за разыгравшейся язвенной болезни желудка.
Любови Фёдоровне, не терявшей присутствия духа во время длительного отсутствия мужа и отца, пришлось испытать все тяготы военного лихолетья, крепкой рукой держать семью, воспитывать сыновей. Достаточно было сказать: «Папе расскажу!» – и мальчики беспрекословно слушались, переставали шалить.
Из разговоров Валериана Васильевича с сестрой, моей матерью, стало понятно, что его забрасывали в Германию в те места, где он знал диалекты, а выбираться и доставлять полученные сведения, в том числе через линию фронта, надо было самому. А ещё он возмущался, что не дают ему участвовать в освобождении Крыма, особенно Севастополя. Но оставалось еще больше года до Великой Победы, и он успел-таки на фронт.
Письмо Владыченко Валериана Васильевича из госпиталя к матери и сестре (моей маме) привожу целиком:
"Дорогие мама и Женя!
Не писал я вам уже давно и всё время думал об оправдании. Поэтому, как бы вы ни обижались на меня, никаких оправданий я не нахожу: всё правильно. О причинах своего длительного молчания могу сказать следующее: вот уже довольно продолжительное время, несколько месяцев, я ожидаю в своей жизни какие-то перемены. Для меня лично самым лучшим как для военного человека было бы попасть на войну, а именно, как для жителя юга, на юг. Как ни говори, а южный климат для нас здоровее, да и интересно принять участие в освобождении родных мест от немцев. Не ошибусь, если скажу, что для меня было бы высшим счастьем одним из первых попасть на крымскую землю, ворваться в Феодосию, Симферополь, Севастополь. В этом направлении я всё время и действую и, говоря между нами, небезуспешно. Решение, конечно, зависит от начальства, но моя совесть чиста: что мог – сделал. Самое обидное то, что решения приходится ждать слишком долго, а время идет. Надеюсь, однако, что через одну – две недели буду иметь полную ясность, на каком фронте могу доказать, что и Владыченки на что-нибудь пригодны.
Дома у меня всё по-прежнему. Зима проходит не совсем удачно: болели ребята, Юрик воспалением лёгких, Олег гриппом. Свалилась и Люба, пролежала, не вставая с постели, дней 10 – 12. У меня было снова обострилась моя старая приятельница – язва, просидел месяц на диете, теперь стало гораздо лучше, ем снова всё, а в качестве профилактики изредка принимаю некоторое количество водки или другого равноценного медикамента. Не пугайтесь и не думайте, что я записался в алкоголики! Для этого нужно очень много времени и денег, а у меня первого хватает только на работу, а второго вообще никогда не бывает.
Сейчас все снова здоровы и ждут весны и окончательного разгрома немцев, за которым последует конец войны. Ребята растут и становятся всё более смышлеными, а так как я редко с ними бываю, мне это особенно заметно.
Недавно получили письмо от Оси (друг по училищу – ред.). Удивляется, что Женя ему не пишет, на всякий случай сообщаю его адрес: полевая почта № 34244, Клубук М.А. Пишет, что собирается скоро быть в наших краях, то есть в тех, откуда нужно выгнать немцев, а пока тоже лежит в госпитале, но не ясно, ранен или заболел.
Как видите, за такой большой промежуток времени у меня ничего нового, заслуживающего внимания, не произошло. На днях ожидаю ответа на свою просьбу в части отправки на юг и тогда вам сейчас же сообщу. Надеюсь, что не позже этого лета мне удастся заняться переселением семьи и сестрички в родные места, в мамин солнечный Крым. Подождите ещё немного, а пока будьте здоровы. Я, Люба, Юрик и Олег крепко вас целуем.
Валя.
P.S. Вчера получил вашу поздравительную телеграмму.
10.02.44."
Вроде бы ничем не примечательное письмо, одно из миллионов приходивших с фронтов Великой Отечественной войны. Но его ясные строки пронизаны душевной теплотой и заботой о родных и близких, ждущих своего воина. Добрый юмор скрывает боль за Отчизну, охваченную пламенем страшной войны. Любовь к родной земле, желание поскорее вступить за неё в бой и непоколебимая вера в Великую Победу – лейтмотив послания через годы и поколения. Прикасаясь к живой истории, испытываешь гордость за Героев, победивших фашизм, достойное место в ряду которых навечно занял боевой офицер-разведчик, мой дядя Валериан Васильевич Владыченко.
После войны – снова в Германию. Жили они с семьей уже в советском военном городке, но война не отпускала его и в мирное время. Однажды Валериан Васильевич выехал на грузовике с подчиненными за территорию части, но машина подорвалась на мине, его выбросило на обочину, а китель с документами остался в кабине. Оказавшись в немецком госпитале, советский офицер не мог понять, у каких немцев находится – восточных или западных, потому счел за благо молчать, не разговаривать. Потом его перевели в госпиталь в Подмосковье, а жену с сыновьями отправили в отпуск – якобы супруг приедет позже.
Любовь Фёдоровна отвезла детей в Горький, а сама – в Москву, – разыскивать сведения о муже. При хождении по инстанциям она услышала, что в одном из госпиталей есть удивительный человек, привезённый из Берлина: он физически практически здоров, но не разговаривает, вроде немой. Она – в тот госпиталь, узнала, что есть такой, похоже, онемел от контузии, нашла окно его палаты, удостоверилась, что это её Валериан Васильевич. Договорившись с нянечкой, понесла мужу обед… Похоже на добрую сказку, но при несгибаемом характере В.В. Владыченко мог бы промолчать не пару месяцев, а столько времени, пока не удостоверился, где он находится.
Через несколько дней воссоединившиеся супруги ехали к детям, а после отпуска – снова в ту самую воинскую часть.
Демобилизовали Валериана Васильевича Владыченко в звании подполковника против его воли…
Некоторое время он работал в Москве – сначала в Министерстве морского флота, потом в библиотеке иностранной литературы, так как к тому времени уже знал, кроме русского, шесть языков: немецкий, английский, немного – разговорный французский, польский и украинский, начал учить итальянский.
1. Имеет медали «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя».
Аттестация.
«Майор Владыченко Валериан Васильевич – грамотный офицер-разведчик. Смелый, решительный, примерно дисциплинированный, исполнительный. Хорошо руководит подчиненными, подразделение его работоспособное, инициативное.
Достоин награждения медалью «За боевые заслуги».
15 сентября 1944 г.
Начальник штба КВФ,
капитан 2 ранга Грищенко.
2. Имеет награды: медаль «За боевые заслуги», медали «За оборону Севастополя», «За оборону Одессы».
«Майор Владыченко Валериан Васильевич с начала Великой Отечественной войны активно работал в агентурной разведке Черноморского флота. Награжден медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя».
С апреля 1944 г. тов. Владыченко был назначен на должность начальника 2-А отделения РО Штаба КВФ. Под его непосредственным руководством был произведен опрос до 4000 военнопленных, который дал значительное количество важных данных по всем основным вопросам организации и деятельности германского военно-морского флота на Балтийском театре военных действий.
Провели большую работу непосредственно на фронте по сбору сведений, которые обеспечивали действия флота в период снятия блокады Ленинграда и освобождения Прибалтийских республик.
В руководстве разведывательными операциями и при личном участии в перебросках агентуры майор Владыченко проявил глубокие знания, выдающуюся инициативу и организаторские дарования.
За успешное руководство отделением в добывании сведений о противнике майор Владыченко В.В. достоин Правительственной награды – ордена «Отечественной войны I степени».
14 марта 1945 г.
Начальник РО штаба КВФ,
капитан 2 ранга Грищенко.
Имеются ещё наградные листы на Орден Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени.
Правительственные награды документально подтверждаются наградными листами. Наград у Валериана Васильевича было более десятка, но после его кончины в 1999 году они непостижимым образом исчезли, как и большинство фотографий. Заслуженный разведчик гордился высокими наградами, но носил только те, которыми особенно дорожил. По фотоснимкам удалось найти только семь, но копии наградных листов его младший сын Олег Валерианович получил не все – остальные засекречены, по- этому привожу выдержки из двух.
Скончался Валериан Васильевич в Москве, до конца жизни сожалея, что не имеет права на ношение военно-морской формы и кортика.
Похоронен на Ваганьковском кладбище.
В. Владыченко, племянница,
г. Севастополь.