Леонид Грач
Коммунисты России ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ

ЭТЮДЫ ОБ УЧЕНЫХ. МАЙКЛ ФАРАДЕЙ: «ПРЕВРАТИТЬ МАГНЕТИЗМ В ЭЛЕКТРИЧЕСТВО»

Поделится:
11:43 22 Сентября 2016 г. 1434

Картинки по запросу майкл фарадей...В залатанной, но чистенькой курточке мальчишка пробирается в грохоте экипажей по лондонским улицам, скользит на грязи булыжников, прижимая к груди стопку аккуратно подрезанных книг. Это Майкл Фарадей, ученик переплетчика из книжной лавки Рибо. Это Майкл Фарадей – великий ученый, подаривший жизнь всем генераторам и динамо-машинам мира, о котором много лет спустя замечательный русский физик Столетов напишет: «Никогда со времен Галилея свет не видал стольких поразительных и разнообразных открытий, вышедших из одной головы, и едва ли скоро увидит другого Фарадея...»

Часто думаю: поступи Фарадей не к переплетчику, а, допустим, к сапожнику, – он не смог бы прочитать книг мадам Марсе о чудесах природы, так изумивших его. Отлучись он на час из лавки, когда добряк Дане пришел с билетом на лекцию, – и он никогда, быть может, не услышал и не увидел бы своего кумира – сэра Хэмфри Дэви, великого химика. Как сложилась бы его судьба, разорвись эта цепь счастливых случайностей?

Нет, он не мог не стать исследователем. В маленьком переплетчике жил гений – столь же слабый, сколь и сильный, подобный неудержимому, рвущемуся к солнцу ростку, которого нельзя удержать в зерне.

Он пишет письмо Дэви и добивается, что его берут лаборантом в Королевский институт. Сэр Хэмфри отмечает у нового лаборанта «характер активный и бодрый, а образ действий разумный». Дэви, выходцу из небогатой семьи, приятно льстит покровительствовать этому сыну кузнеца. О нет, он отнюдь не демократ и в лестном предложении сопровождать его в заграничном путешествии четко обозначены границы их близости: Майкл – лаборант, секретарь, даже слуга. Леди Дэви требовала, чтобы он прогуливал ее мопса и однажды в Швейцарии отказалась сесть за один стол с Фарадеем. Если бы могла знать эта чопорная и капризная шотландка, что через полторы сотни лет ее будут вспоминать только благодаря Майклу, только потому, что она унижала этого молчаливого юношу, заботившегося о походной лаборатории ее мужа!..

Дэви был человек «света», любил красивые эффекты, спичи, мишуру салонов, но ум его был быстр и гибок необыкновенно. Тихий лаборант жадно впитывает опыт знаменитого химика. Все окружающее – Париж и Флоренция, встречи с Ампером и Гей-Люссаком, альпийские перевалы и кратер Везувия – все это было для Майкла огромной лабораторией, в которой мозг его был непрестанно погружен в сопоставления, сравнения, подсчеты. Даже любуясь Колизеем, он измерил шагами его окружность и определил высоту. Из застенчивого юноши он превращается в пытливого наблюдателя. Нет, не превращается – просто утверждается в своем призвании.

Вернувшись на родину, Майкл много работает. Наступают годы высокого творческого подъема. «Чем больше у меня дела, тем больше я учусь», – пишет он другу. Первые публикации, первые опыты, первые прикосновения к тайне электромагнитных полей. Он сам словно перезаряжен энергией. Пылко влюбляется, забыв о недавних убеждениях холостяка. Бьется над прибором, который мог бы подтвердить электромагнитное вращение, находит решение и делает свое первое большое открытие. Его имя уже на устах членов Королевского общества. Вряд ли это приятно президенту общества сэру Дэви, хотя он и шутит, что Фарадей – самое крупное его открытие. И когда друзья выставляют Фарадея в члены Королевского общества, душная волна тайной зависти захлестывает светлый ум химика. Он требует, чтобы эта кандидатура была отведена.

– Я сделаю это властью президента общества! – теряя власть над собой, кричит Дэви.

– Я уверен, – что сэр Хэмфри Дэви сделает то, что найдет нужным для блага Королевского общества, – бледнея, ответил Фарадей.

Он стал членом Королевского общества. Петербургская, а за ней многие другие академии избрали его своим членом. Пять опытов осенью 1831 года, раскрывших тайну электромагнитной индукции, сделали 40-летнего ученого всемирно известным человеком.

По существу, Фарадей вывел науку об электричестве и магнетизме с узких и кривых лабораторных тропинок на широкую дорогу, бегущую в XX век.

Он еще полон энергии, но странный и неожиданный недуг поражает его, принося огромные душевные страдания: он потерял память. Он еще читает лекции и занимается в лабораториях, но вдруг, листая журнал, находит, что задуманный опыт уже сделан несколько дней назад. Он покидает институт, отдыхает, подолгу путешествует, но кошмар забвения не оставляет его. У него долгая и трудная старость, в которой болезнь год от году сужает круг его забот и страстей. 12 марта 1862 года он записал свой последний опыт № 16041. Потом сам, вспомнив далекую юность, переплел лабораторные журналы, радостно ощущая, что память пальцев не изменила ему. Королева подарила ему дом. Летом 1867 года один из друзей навестил 76-летнего старика.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Друг.

– Я жду, – с улыбкой ответил Фарадей.

Он умер в кресле за рабочим столом. После его смерти многие вспоминали, что он долгое время носил в кармане маленькую медную спиральку и часто, не слыша людских голосов и музыки, позабыв о собеседниках и оставив закуски, вертел ее в пальцах, погруженный в мысли, недоступные другим.

 

Я. Голованов

Архив